Ave Caesar! (Дело о римской монете) - Страница 80

Перспективная спортсменка считалась нашей олимпийской надеждой в тяжелом весе, однако из-за травмы была вынуждена оставить большой спорт. До этого успела съездить в Дортмунд, где вместе с другими титулованными атлетами учила немецкую молодежь, за что и получила VIP-сувенир от благодарных учеников – браслет с символикой борцовского клуба «Цезарь». На браслете была выбита эмблема клуба – «древнее изображение Геркулеса, борющегося со львом», и стилизованная надпись, скопированная все с того же римского денария, что в свое время вдохновил испанскую Ассоциацию холостильщиков.

Мастер спорта международного класса Тамара Згуриди носила браслет на правой руке и, как выяснилось, периодически использовала вместо кастета. Так что предположение Семена Липкина оказалось верным.

Рано оставив борцовскую карьеру, Згуриди окончила медицинский. Специализировалась на спортивной травме. Благодаря старым связям и знакомствам довольно быстро продвинулась по служебной лестнице. Со временем пробилась на руководящую должность в престижной спортивной клинике.

У нее было все, кроме личной жизни. Что, впрочем, с такой отталкивающей внешностью совсем не удивительно. Не дождавшись милостей от природы, Згуриди решила взять их у нее сама. Тем более что клиника была идеальным местом для поиска красивых юношей. Похоже, бывшая дзюдоистка выходила на дело всякий раз, когда ее к этому побуждали капризы женского цикла. Отсюда и объяснение почти математически регулярного графика преступлений. «Черт, зря я не прислушался к Марининой интуиции!» – пожалел Глеб.

Заведующая примечала парня во время лечения. По окончании процедур она, по всей видимости, дожидалась его на улице и предлагала подбросить на машине до метро или до дома. Потом заезжала в тихое место, душила жертву – и наслаждалась.

– Что ей светит, решит суд, но в колонии таких не любят. Хотя эта «сука-медалистка», как сказали бы мои коллеги-кинологи, похоже, сумеет за себя постоять. Самое смешное, что трудовой коллектив, подчиненные и руководители говорят о ней только хорошее: отличный организатор, толковый управленец, пример для подражания.

– А вот этого бы не хотелось…

– Чего бы не хотелось?

– Подражания.

– Это точно, – согласился капитан. – Спасибо тебе от лица службы, да и от меня лично. Если б не ты, эта стерва кого-нибудь еще успела бы придушить.

– Например, тебя.

– Веришь, до сих пор мурашки по коже. Страшная тетка! Кого хочешь заломает.

– Да уж. Неудивительно, что никому и в голову не приходило за ней ухлестнуть. Разве что под наркозом.

– Зря смеешься. – Капитан потер поставленный чемпионкой фингал. – Все бабские беды – от недостатка мужского внимания. – Лучко поежился от воспоминаний, потом снова встрепенулся. – Послушай, а как ты ее вычислил-то?

– Ты не поверишь, по запаху, – признался Глеб.

– Ты, помнится, говорил что-то про зеленый чай.

– Именно. Я уже давно смекнул, что это наверняка какая-то парфюмерия. Я, представь, даже в магазины заходил, но кто же знал, что надо было обнюхивать образцы не в мужской секции, а в женской!

– Да, запутанное вышло дело.

Не то слово. Глеб еще раз припомнил перипетии этой невероятной истории, начавшейся с поиска неизвестного денария времен Юлия Цезаря и в итоге окольными путями приведшей их к браслету бывшей дзюдоистки.

– Как думаешь, ее откачают?

Капитан кивнул.

– Боюсь, что да. А знаешь, что будет дальше? Разбираясь в медицине и психологии коллег, она запросто прикинется умалишенной, и пиши пропало.

– Так, может, тогда и не стоит откачивать? – с искренним беспокойством в голосе предложил Глеб.

Следователь пристально посмотрел на него и, улыбнувшись, похлопал по плечу.

– А ты начинаешь мне по-настоящему нравиться.

Уже было протянув на прощание руку, Лучко спохватился:

– Ах да, без рукопожатий?

Он озорно ткнул Глеба кулаком в живот, развернулся и зашагал прочь. Уже из машины капитан громко выкрикнул через раскрытое окно:

– Я ведь могу иногда просить тебя помочь в подобных делах, если что?

Глеб кивнул, не раздумывая.

Post Scriptum

Стольцев никогда не любил ноябрь. Особенно последнюю декаду. Одно дело поэтическое увядание и невероятная палитра ранней осени и совсем другое – скорбь и темнота, окутывающие природу в преддверии зимы. Это время походило на поле проигранной битвы, где павшие в борьбе за выживание листья устилали своими мертвыми телами все вокруг, и похоронить их было совершенно некому. Разве что по весне в Страстную неделю сердобольные дворники наконец предавали полегшее воинство заслуженной кремации. Даже от слов «о-павшая листва», казалось, не случайно веяло ратным лексиконом.

Несмотря на приступ предзимнего пессимизма, Глеб пребывал в превосходном настроении. Еще бы, последняя неделя самого ненавистного месяца в году выдалась на редкость удачной. Во-первых, удалось обезвредить убийцу. Во-вторых, Зинаиду Беляк не выперли из университета, и научное сообщество еще когда-нибудь скажет Глебу за это отдельное спасибо. В-третьих, профессор Буре покинет кафедру и университет, только когда сам захочет и с гордо поднятой головой.

Ну и самое главное. Разве в эту минуту в его объятиях не лежит прекраснейшая из женщин? О чем еще можно мечтать? О Болонье? О соблазнительном предложении Ди Дженнаро? Глеб посмотрел на подставленные ему для поцелуя губы и подумал, что Италия, пожалуй, может и подождать семестр-другой.

Откинувшись на подушке и все еще учащенно дыша, Марина запустила пальцы в его спутавшиеся волосы и прошептала: